Картер Браун - Том 14. Убийство - завтра![ Любимые обречены на смерть. По доброте сердечной. Убийство - завтра! Плач по любимому негодяю]
Он посмотрел на часы.
— Сейчас половина восьмого. В нашем распоряжении еще почти четыре часа. Ты очень голодна, Мэвис?
Глава 14
Неожиданная вспышка молнии осветила горизонт, и я вздрогнула. Дон стоял неподвижно, уставившись в окно.
— Похоже, приближается ливень, — сказал он. — Сейчас без четверти одиннадцать. Пора идти.
— Конечно, — пробормотала я пересохшими губами.
Я надела сандалии, провела по волосам расческой и даже подкрасила губы, после чего заявила, что готова. Зачем же выглядеть покойником, даже если судьба уготовила мне такую участь.
— Ты замечательная девушка, Мэвис! — сказал он негромко. — Если бы и другие были такими…
— Другие?
— Какая разница между настоящими женами и женой временной, всего на семьдесят два часа! — говорил он словно про себя.
— О чем ты толкуешь? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Наверное, в характере у меня очень многое унаследовано от отца. Ему тоже не везло с женщинами.
— Людям свойственно ошибаться.
— Сначала была испанка, которая высохла и стала уродливой чуть ли не через два года, — говорил Дон задумчиво. — Затем южанка с невероятным произношением, прекрасным телом и пустой головой; нет, отец не был счастлив ни с одной из них, даже с Эдвиной. Наверное, она была самой скверной из них троих.
Он вытащил из кармана пистолет и с минуту смотрел на него.
— Почему бы нам не захватить с собой и убийцу?
— А?
— Так было бы безопаснее, — сказал он. — Пусть он лучше шагает в ногу с нами, чем крадется сзади.
— Ты шутишь! — взорвалась я.
Дон покачал головой.
— Да нет, дорогая, совсем не шучу.
От неожиданного раската грома комната как будто зашаталась. Дон склонил голову и прислушался.
— Ты слышала? — спросил он.
— Гром?
— Нет, что-то другое. Похоже, звякнули цепи.
Я вздрогнула.
— Неужели?
— Мне, наверное, почудилось, — сказал он, — но в любом случае нам надо идти.
— Ладно, — еле слышно сказала я, скрестив пальцы.
Мы вышли в коридор. У третьей двери Дон остановился и прижал палец к губам. Я кивнула, и он постучал в дверь.
Через минуту дверь открылась, и на пороге показался Фейбиан Дарк.
— Хэлло, Дон! Мне надо с вами поговорить…
— Не хотите ли сначала прогуляться, Фейбиан? — вкрадчиво произнес Дон, приставив дуло пистолета к животу адвоката.
Тот посмотрел на пистолет, затем на Дона.
— Что это значит?
— Нам одиноко с Мэвис, — ответил Дон. — А мы любим общество. Мы отправляемся на прогулку и решили, что вы тоже захотите пройтись.
— Прогулка?
Фейбиан посмотрел на меня.
— Вы на самом деле пойдете к этому склепу, Мэвис? Не валяйте дурака. Это явная ловушка.
— Разумное предположение! — воскликнул Дон. — Вот почему мы и хотим прихватить вас собой. Пошли, не будем напрасно терять время.
Фейбиан немного помедлил, пожал плечами и вышел в коридор. Мы втроем спустились с лестницы, прошли через кухню, а оттуда во двор.
На улице было совершенно темно, и Дону пришлось зажечь фонарик.
— Идите вперед, Фейбиан, — приказал Дон, — а если попробуете по дороге выкинуть какой-нибудь фортель, даю слово, я вас сразу пристрелю.
— Не сомневаюсь! — ответил адвокат.
Я повисла на руке у Дона, когда мы шагали по траве. Господи, какое счастье, что он пошел со мной! Стрелы молний то и дело раскалывали небо, гром не утихал. Одна я бы просто умерла от страха.
Затем какая-то особенно яркая молния на мгновение осветила все вокруг, и я увидела черный силуэт склепа совсем близко от нас.
Дон остановился.
— Дверь перед тобой, Мэвис, — сказал он. — Забери фонарь и пистолет. Подождите с Фейбианом возле двери. Не спускай с него глаз. — Дон слегка повысил голос. — Чуть что, сразу стреляй! Я обойду склеп с другой стороны и разыщу Джонни.
— О’кей, — сказала я, стараясь держать себя в руках.
Мы с Фейбианом остались возле входа в склеп, а Дон пошел за Джонни. В левой руке я держала фонарик, направив луч на адвоката, в правой руке — пистолет. Я была рада, что он не видел, как пистолет плясал у меня в руке.
— Мэвис, — спросил тихо Фейбиан, — вы понимаете, что вы делаете?
— Понимаю! И без фокусов, а не то я вас застрелю.
— Неужели вам непонятно? — настойчиво продолжал он. — Неужели же… — И тяжко вздохнул. — Очевидно, нет. И мне вы все равно не поверите. Прислушайтесь… Вы слышите, как он смеется?
— Кто?
— Рэндольф Эбхарт. Я слышу. Из могилы. Я знаю, что его тело превратилось в прах внутри этой гробницы, но я ощущаю его силу так же явственно, как если бы он был жив. Силы тьмы, Мэвис!
Молния вновь сверкнула, и почти тут же загрохотал гром, сильнее прежнего. Я едва не выронила пистолет.
— «Время проходит — я остаюсь!» — едва слышно произнес Фейбиан. — Мертвые будут порождать мертвых, и не будет больше ничего, кроме мрака и знака раздвоенного копыта!
Я возмутилась.
— Прекратите! Ну что за чушь вы мелете! Какая-то чертовщина!
— Это почти цитата, Мэвис. Из книги Молоха.
За спиной я услышала шаги и быстро повернулась, описав полукруг лучом фонарика. Это вернулся Дон, я едва не запрыгала от облегчения, увидев его.
На лице его читалось удивление.
— Джонни там нет, Мэвис.
— Ничего удивительного. Джони Рио, как всегда, во всей своей красе! — Я заскрипела зубами от негодования. — Вот только мне с ним увидеться. Уж я ему устрою хорошую выволочку!
Дон отнял у меня пистолет.
— По-моему, нам нечего ждать. Идем в склеп.
— Куда?
— Я же ясно сказал: в склеп. В усыпальницу, — ворчал Дон.
— Туда? — Я пришла в ужас.
— Не беспокойся. У меня есть ключ, а твоя забота — не спускать глаз с Фейбиана.
Дон подошел к двери, вставил ключ в замок и повернул его. Дужка замка раскрылась, упала предохранительная цепочка. Он толкнул дверь, она отворилась как бы нехотя, издав противный не то скрип, не то стон.
— Вот и все, — сказал Дон. — Первым войдете вы, Фейбиан.
Адвокат не спеша вошел в склеп, расправив плечи, как будто сбросил с себя тяжелую ношу. За ним шла я. Последним шел Дон.
Склеп внутри оказался очень большим, гораздо просторнее, чем я предполагала. Посредине находилась каменная плита, на ней в серебряных подсвечниках стояли свечи.
— Дон, — взмолилась я дрожащим голосом, — выйдем отсюда, пожалуйста!
— Мы пока еще не можем выйти, Мэвис, — сказал он спокойно, — надо сначала кое-что уладить. Зажги-ка эти свечи.
Он протянул мне коробок спичек.
Я зажгла все четыре свечи, затем отошла в сторону, ощущая холодную сырость. Дон включил фонарик, мерцающее пламя свечей озарило склеп каким-то теплым подвижным светом.
— А теперь, — сказал Дон незнакомым мне резким голосом, — первым делом мы решим вопрос о моей доле наследства.
— Вы ее не получите, — спокойно ответил Фейбиан. — Это же не ваша жена, Клэр Эбхарт, а Мэвис Зейдлитц, что-то вроде частного детектива.
— Правильно, — согласился Дон. — Каковы были условия?
— Вы их знаете не хуже моего, — отвечал адвокат.
— Я бы хотел их выслушать снова. — Голос Дона звучал необычайно вкрадчиво. — Не надо спорить со мной, Фейбиан.
— Прекрасно. Вы должны быть женаты, и вы вместе с женой должны провести последние семьдесят два часа в «Толедо».
— Но «Толедо» вовсе не означает один лишь дом, не так ли? — спросил Дон.
— Если вы настаиваете на точности, то «Толедо» — название всего имения.
— Благодарю вас.
— Какая разница? — пожал плечами Фейбиан.
— Весьма существенная. Видите ли, моя жена провела последние семьдесят два часа в «Толедо». Не в доме, но на территории имения.
— Вы можете это доказать? — усмехнулся Фейбиан. — Полагаю, вы не надеетесь, что я поверю вам на слово?
— Да, я могу это доказать. И очень быстро это сделаю. Я приготовил заявление, которое вам придется подписать.
— Под угрозой пистолета? — жестко рассмеялся адвокат.
— Я представлю вам доказательства буквально через несколько минут, — повторил Дон, — но прежде нам надо решить другие вопросы.
Он посмотрел на гроб, на горящие свечи.
— Гробница моего отца. По условиям мы должны находиться здесь. Я его сын. Женщины были проклятием его жизни, они тащили его в пропасть… Они были проклятием в моей жизни, соблазняя меня своими красивыми телами, чтобы скрыть от меня свои злые помыслы. Но мой отец был слаб, он подчинялся им. Я сильнее.
Голос Дона зазвучал более резко и страстно.
— Сначала у него была эта испанка — колдунья, так называемая моя мать, которая запирала меня в темном чулане, чтобы научить покорности… После этого появилась пустоголовая шлюха — южанка, которую больше интересовал садовник, чем пасынок. И наконец, Эдвина с ее грязным умишком и пристрастием ко всякого рода сексуальным извращениям. Эдвина настроила отца против меня.
